"В Петербурге рабочие из верхних слоев рабочего люда, получающие 35-60 р. в месяц, живут приблизительно так.
Рабочий может или нанять отдельную комнату, или устроиться вместе с товарищами. Отдельную комнату в рабочих кварталах Петербурга можно найти за 6-8 рублей, приблизительно таких размеров: в комнате за 8 рублей можно смело вдоль одной стены ставить односпальную кровать, а у противоположной — стул, и проход непременно должен остаться. Это в ширину, а в длину — если у спинки этой кровати поставить стол в 2 кв. аршина, то до стены может оставаться иногда около четверти. Если такую комнату туго набить рабочими так, чтобы не осталось ни одного кубич. вершка, но только без увечий, то можно поместить 8 или 9. Это будет объем комнаты. Комната в 6 руб. хоть и встречается даже в Петербурге, но довольно редко. Размерами такая комната будет раза в полтора меньше 8-ми рублевой. В ней едва умещается односпальная кровать, и при том влезать на нее нужно через спинку, прямо из дверей. Как в той, так и в другой комнате имеются по одному окну.
Гораздо выгодней для рабочего подыскать себе товарища и снять комнату вдвоем или втроем. Тогда цена ее будет от 9 до 12 рублей. Эта комната будет гораздо просторней, так что, если вынести одну кровать, то, пожалуй, можно будет и танцевать. В такой комнате может быть иногда и два окна, только мебели в общем правиле никакой не полагается. Совместная жизнь отражается благотворно не только на "квартирном вопросе", но также значительно удешевляет и расходы на пищу. Живя одиноко, невозможно будет на свои деньги заказывать обед хозяйке, так как обед из двух блюд (на второе жареное мясо) обойдется вам в 35 коп. Поэтому вы должны довольствоваться одним первым (суп или щи с небольшим куском вареного мяса), ценою в 22-23 коп., или же обедать в "домашних столовых". Здесь цена обеда от 20 до 35 коп.; даже и за 20 коп. дают два блюда. Но от таких обедов лучше держаться подальше. Качества их мне довелось испытать на собственном желудке.
Нужно сказать, что я человек жизнью далеко не избалованный. Имею неоценимую способность сидеть двое суток голодным и две недели питаться хлебом и водой.
По приезде в Петербург я очутился в очень скверных материальных условиях. После тщательного расчета оказалось, что в продолжение известного промежутка времени я могу тратить только 11 1/4 коп. в день, значит, на обед не более 6 коп. Узнав, что 1/2 порции стоит ровно 6 коп., я отправляюсь в одну из таких столовых и требую себе щи. Но — увы — когда же мне подали этих хваленых петербургских щей и когда, не взирая на запах, им присущий, я пронес одну ложку в рот, — меня в буквальном смысле стошнило...
О жизни семейных мастеровых я не буду говорить, так как мало ее знаю. Скажу только, что чем рабочий сильнее связан с деревней, тем беднее его "заводское проживание".
Деревня отнимает у него самую большую часть его заработка, нужно ежегодно платить оброки, нужно поправить избу, нужно корову купить... И еще бог их знает, чего им нужно. А спросишь у какого-нибудь:
— Что ж, у тебя в деревне хорошо живут, что ль?
Непременно ответит:
— Какое там! Тоже с хлеба на квас перебиваются.
— Так отчего же сюда их не выписать?
— Да как выписать? Сегодня здесь, а завтра кто его знает где; сегодня работаешь, а завтра выгонят тебя и иди на улицу, да еще с семейством".
"Заводские будни (из записок рабочего)". Журнал "Русское богатство", 1903 год, №8.
